Читаем без скачивания [Яой] Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея/ The Scum Villain’s [Self-Saving] System - Мосян Тунсю

[4] Перепугался бы до смерти – в оригинале 肝胆俱裂 (gāndǎnjùliè) – в пер. с кит. «замертво упасть от страха; струсить не на шутку; трепетать от ужаса; охваченный ужасом (страхом)».

[5] Научить уму-разуму – в оригинале 炮制 (páozhì) – в пер. с кит. «стряпать, готовить», в фармацевтике – «вываривать, выпаривать, приготовить».

[6] Помрачневний – в оригинале 满头黑线 (mǎntou hēixiàn) – в букв. пер. с кит. «голова, покрытая чёрными линиями» — так в анимэ изображают недовольство и злость.

[7] А ну вернись – в оригинаеле 还不回来 (hái bù huílai) – в пер. с кит. «Всё ещё не возвращаешься?»

[8] Пруд невозмутимости 清静小池 (qīngjìng xiǎochí) – букв. «пруд Цинцзин».

[9] Час тигра 寅时 (yínshí) – время от 3 до 5 утра.

[10] Час быка 丑时 (chǒushí) – время от 1 до 3 утра.

[11] Постыдная история 黑历史 (hēi lìshǐ) – в букв. пер. с кит. «чёрная история».

[12] Эта боль будет для меня сладка, словно патока – в оригинале 甘之如饴 (gānzhīrúyí) – в пер. с кит. «[трудности и лишения] сладки, словно патока» — чэнъюй из «Книги песен» Конфуцианского пятикнижия, означающий «добровольно терпеть трудности ради какого-то дела».

Экстра [18]. Записки о продлении детства

Сверка этой главы с китайским текстом не проводилась по причине недоступности китайского оригинала на момент перевода. В дальнейшем обязательно будет выполнена полная сверка с оригиналом!

Когда Шэнь Цинцю после пробуждения медленно перевернулся в кровати, он не почувствовал рук, привычно обнимающих его за талию.

Сквозь окно уже струился утренний свет, так что Шэнь Цинцю был вынужден заслонить глаза рукавом нижнего одеяния. Даже при этом немудрёном движении тело и бёдра прострелило болью, от которой рука вновь опустилась — нижнюю половину тела терзала боль на пару с дискомфортом от уже подсохших жидкостей.

Пробарахтавшись с Ло Бинхэ всю ночь, он отлично знал, насколько плачевным будет его самочувствие поутру. Недоумевая, где пропадает ученик вместо того, чтобы помочь ему привести себя в порядок и приготовить завтрак, он хрипло позвал его:

— …Бинхэ?

Никакого ответа. Ещё более озадаченный Шэнь Цинцю кое-как разлепил веки и, опустив взгляд, узрел покрытую шелковистыми чёрными волосами макушку…

…и потерял дар речи при виде прелестного маленького личика, покрытых нежным пушком щёчек и бледно-розовых губ. Тени длинных ресниц падали на плотно сомкнутые веки. Свернувшись калачиком, словно котёнок, миниатюрное тельце приспособило его руку под подушку.

Несмотря на резкую перемену в размерах — а этому ребёнку было не более шести лет — Шэнь Цинцю мог наверняка сказать…

Впрочем, какое уж там «наверняка» — он с первого же взгляда понял, что перед ним был не кто иной, как несравненный главный герой собственной изрядно измельчавшей персоной!

— Ло Бинхэ! — ошарашенно воскликнул он.

Мужчина собрался было ущипнуть себя за руку, чтобы убедиться, что не спит, но, стоило ему принять сидячее положение, как нижняя половина тела отозвалась тупой болью, и Шэнь Цинцю кое-как улёгся обратно. Ресницы Ло Бинхэ затрепетали в предвестии пробуждения.

На его щеке виднелась красная отметина в форме руки Шэнь Цинцю. Глядя полуприкрытыми глазами на растрёпанного мужчину, он протянул к нему ладошки, словно прося обнять его.

— Учитель…

В тихом детском голосе было столько нежности, что Шэнь Цинцю замер.

Ребёнок и взрослый уставились друг на друга.

На мгновение поддавшись панике, они быстро поняли, что случилось.

Самосовершенствование Ло Бинхэ достигло критической точки: в теории сейчас ему следовало очистить сердце и душу от суетных желаний, дабы не нажить неприятностей — однако о каком воздержании от страстей могла идти речь после того, как он всю прошлую ночь прокувыркался с Шэнь Цинцю — и вот вам, как следствие, искажение ци!

У Шэнь Цинцю не было проблем с осознанием этого происшествия, ведь нечто подобное встречалось ему на страницах «Пути гордого бессмертного демона». Само собой, Сян Тянь Да Фэйцзи сочинил этот эпизод, дабы затопить сердца читателей милотой — ради этого он увлечённо описывал, как вновь ставший маленьким Ло Бинхэ бесшабашно заходит туда, куда не решился бы сунуться даже взрослый. Вдобавок к этому он бесстыдно пользовался тем, что очаровательная внешность ослабляла бдительность женщин, позволяя сблизиться с ними без лишних усилий — и изловил на эту удочку немало сердец!

Но, поскольку сюжет принял совершенно иной оборот, Шэнь Цинцю справедливо полагал, что об этом эпизоде можно благополучно забыть, но, как выяснилось, он всего лишь до поры откладывался!

— …Сколько духовной энергии у тебя осталось? — спросил он, хватаясь за лоб.

— Менее десятой части, — поведал Ло Бинхэ с искажённым от негодования лицом — однако вместо того, чтобы усугублять ситуацию, это выражение показалось мужчине весьма… забавным.

Не удержавшись, он без задней мысли рассмеялся.

Однако его лицо тут же обрело серьёзность.

— Гм, так мало? Ладно. Значит, нам пора убираться из Царства демонов.

Ло Бинхэ успел нажить немало врагов как среди людей, так и среди демонов — так что в подобных обстоятельствах чем раньше они дадут отсюда дёру, тем лучше, потому-то первой мыслью Шэнь Цинцю было хватать подопечного под мышку и бежать куда глаза глядят.

Определившись с планом действий, он собрался было встать, чтобы одеться, однако, стоило ему распрямиться, как его вновь прошила вспышка боли.

Прежде, покончив с любовными игрищами, Ло Бинхэ первым делом нёс Шэнь Цинцю к горячему источнику, где мыл его, пока тот спал — однако в нынешнем положении он едва мог обхватить ноги учителя, не говоря уже о том, чтобы куда-то его нести. В глазах присевшего на корточки у его ног Ло Бинхэ заблестели слёзы.

— …Неважно, — поспешил утешить его растерявшийся Шэнь Цинцю. — Не обращай внимания, я сам всё сделаю.

Под дворцом Ло Бинхэ протекал природный горячий источник. В самом глубоком месте вода в нём доходила Шэнь Цинцю до груди — зашвырни он туда ученика, его макушка мигом скрылась бы под водой, так что он попросту посадил ребёнка на круглый валун у берега, велев сидеть смирно, чтобы тот не свалился в источник.

Мужчина собирался помыться по-быстрому, когда заметил, что Ло Бинхэ тянется к известняковой плите сбоку, чтобы взять с неё коробочку с мылом, но никак не мог достать.

Это поневоле напомнило Шэнь Цинцю о тех временах, когда его юный ученик с полным тряпья узлом сидел на корточках у подножия хребта Цанцюн, самозабвенно копая ямки. Понаблюдав за ним,